Сто три года назад, 29 мая 1918 года войсками чехословацкого корпуса после двухдневных боев был захвачен город Пенза. Захватчики свергли местную власть – Пензенский Совдеп, расправились с пленными, устроили погром, разграбив город, и отправились на Самару. Именно это событие можно считать настоящим началом крупномасштабной гражданской войны.
Сейчас у обывателя складывается и усиленно культивируется представление о том, что гражданская война в России началась с момента захвата власти большевиками 7 ноября 1917 года. Это, разумеется не так. Отдельные противостояния, такие как «корниловский мятеж» начались еще при Временном правительстве. Тогда же началось и отпадение национальных окраин. Вооруженные столкновения продолжались и позже. Но они носили локальный характер. Даже знаменитый «Ледяной поход» Добровольческой армии на Кубани смог собрать лишь 4 тысячи человек и показал, что белое движение на тот момент не пользуется практически никакой поддержкой у населения. Более того, на большей части территории России советская власть устанавливается мирным путем. Первые шаги новой власти – в особенности декреты о мире и земле – встречают понимание и поддержку большинства. Да и сами советы – это вовсе не одни большевики, в них входят и левые эсеры и анархисты, представители других партий. Это реальные демократические институты. Сейчас уже позабыто понятие «триумфальное шествие Советской власти», применявшееся некогда к этому периоду. Но оно таковым, по сути и являлось. Все изменилось в мае – с восстанием чехословацкого военного корпуса, известном также как «белочешский мятеж»
Откуда они взялись
Чехословацике вооруженные формирования, созданные из военнопленных появились в русской армии еще в 1914 году. Участвовали в Галицийской операции, сражались на передовой. Это был фактически единственный (если не считать финских отрядов в составе германской армии) случай реального боевого использования отрядов коллаборционистов из пленных во время Первой мировой войны. Впрочем, в том-то и дело, что чехи коллаборционистами себя не считали. В начале ХХ века Чехия, входившая в состав Австро-Венгерской империи, переживала национальный подъем. И тысячи военнопленных искренне предпочитали не сидеть в плену, а сражаться на стороне Антанты за свою будущую независимую Родину. К 1918 году численность чехословацкого корпуса достигала 70 тысяч человек. Первоначально они находились в ведении командования русской армией, но после того как к концу 1917 года та практически прекратила свое существование перешли под командование армии французской.
Первоначально отношения с новой властью у чехословаков складывались нормальные. Их отряды даже участвовали в боях с петлюровцами на Украине и брали вместе с Красной гвардией Киев в январе 1918 года. Но с заключением Брестского мира со всей остротой встал вопрос – что с ними делать дальше. Французское командование выразило желание, чтобы корпус был переброшен во Францию. Существовало два пути такой переброски – через порты Мурманска и Архангельска – он был отвергнут как чересчур опасный – в северных водах был очень силен германский флот. И через Владивосток. Этот путь и был выбран. Узловым местом сбора и переброски корпуса по железной дороге стала Пенза.
Перед бурей
На восток чехословаки отправлялись в 63 военных составах, по 40 вагонов каждый. Первый эшелон выехал 27.03.1918 и месяц спустя прибыл во Владивосток. Естественно, должны были быть выработаны какие-то условия передвижения. Политическое и военное руководство Чехословацкого корпуса повело с советским правительством новые переговоры об условиях дальнейшего продвижения корпуса на восток. Переговоры велись одновременно в Москве и в Пензе. После трехдневных переговоров 26 марта 1918 г. в Пензе представители Совета народных комиссаров в лице Сталина и чехословацкого корпуса подписали соглашение, по которому гарантировалась беспрепятственная отправка чешских подразделений от Пензы к Владивостоку. Корпусу разрешали проезд при условии сдачи большей части оружия, увольнении контрреволюционных русских офицеров и допуске в эшелоны чехословацких коммунистических агитаторов. В соглашении говорилось «…Чехословаки продвигаются не как боевые единицы, а как группа свободных граждан, берущих с собой известное количество оружия для своей самозащиты от покушений со стороны контрреволюционеров… Совет народных комиссаров готов оказать им всякое содействие на территории России при условии их честной и искренней лояльности».
Прием оружия осуществлялся в Пензе. Комиссия после приема выдавала каждому эшелону письменное разрешение на свободный проезд до Владивостока:
“Этот эшелон проверен комиссией по разоружению в Пензе и согласно приказу Совета народных комиссаров не должен более досматриваться и останавливаться. Именем Совета народных комиссаров и на основании его приказа просим вас сотрудничать с Чехословацкой революционной армией по дороге на Владивосток и оказывать ей всяческую помощь”.
Кстати, указанная агитация шла достаточно успешно. Во время существования чехословацкого агитационного центра в Пензе на советскую сторону ежедневно переходило десять — двадцать легионеров, а иногда и больше. Так, например, 9 мая 1918 года на советскую сторону перешло 13 человек, 10 мая — 13, 12 мая — 19, 18 мая — 26 и т. д. 15 мая 1918 года 1-й чехословацкий революционный полк в Пензе насчитывал уже 645 человек, и число добровольцев полка ежедневно увеличивалось.
Однако, вскоре все пошло наперекосяк. 14 мая 1918 года в Челябинске встретились эшелон чехословаков и эшелон бывших пленных венгров, отпущенных большевиками по условиям Брестского договора. Между чехами и словаками с одной стороны, и венграми с другой, были сильнейшие национальные антипатии.
В итоге — брошенной из венгерского эшелона чугунной ножкой от печки был тяжело ранен чешский солдат. Чехи в ответ подняли на штыки венгра, по их мнению, в этом виновного. Местная власть, естественно, попыталась разобраться и навести порядок, арестовав несколько чехов. Те в ответ… заняли город и свергли местную власть.
Легкость, с которой в дальнейшем чехи брали города, не должна удивлять. Царской армии уже не существовало. Красная и белые – только формировались. 50-тысячный на тот момент чехословацкий корпус оказался на тот момент самой боеспособной силой в стране.
Мятеж
Представители Чехословацкого национального совета в России пытались уладить инцидент, однако солдаты в Челябинске создали свой Временный исполнительный комитет из трёх начальников эшелонов, который решил полностью порвать с большевиками и постановил прекратить сдачу оружия (к этому моменту оружие ещё не было сдано тремя арьергардными полками в районе Пензы) и двигаться «собственным порядком» на Владивосток.
Наркомвоенмор Троцкий дипломатичностью не отличался. Вместо того, чтобы попытаться уладить конфликт , пойдя на контакт со вменяемыми представителями чехословаков, он дает телеграмму «Всем совдепам по линии от Пензы до Омска», в которой значится следующее «Все советы по железной дороге обязаны под страхом тяжкой ответственности разоружить чехословаков. Каждый чехословак, который будет найден вооруженным на железнодорожных линиях, должен быть расстрелян на месте… Всем железнодорожникам сообщается, что ни один вагон с чехословаками не должен продвинуться на восток…».
Эта телеграмма явилась ведром керосина, выплеснутым в разгорающееся пламя. На тот момент у руководства Антанты стали зреть планы использования корпуса на территории России для установления более лояльной к Антанте режима. Среди чехов велась агитация, согласно которой они были должны сражаться на территории России с… якобы создаваемыми вооруженными отрядами из пленных немцев и австрийцев.
Приказать Троцкому было легче, нежели исполнить на местах. Пензенский Совет телеграфировал в ответ, что не располагает военными силами для исполнения приказа. На железнодорожной станции находится более 2 тысяч чехов, а в стоверстовой доступности – еще 12 тысяч. На сто получили ответ Троцкого «Товарищ! Военные приказы даются не для обсуждения, а для исполнения». Пришлось исполнять.
28 мая на станцию Пензы, где стоял чешский эшелон, подошел красноармейский отряд, командир которого потребовал у начальника эшелона сдать оружие. В ответ легионеры открыли огонь, уложив на месте несколько десятков красных бойцов. Преследуемые легионерами, красноармейцы устремились назад, в город.
На стороне чехов были не только боевой опыт, сплоченность и воинское мастерство, на их стороне оказалась и обычная военная удача: на станции Пенза-I ими были захвачены случайно оказавшиеся там три бронеавтомобиля, которые белочехи грамотно и умело использовали.
Силы были неравными – большие части пензенского гарнизона и, в том числе, упоминавшегося выше 1 Революционного чехословацкого полка были отправлены на Урал. Город оказался практически беззащитным. Тем не менее бои продолжались два дня. В этих боях, кстати, можно сказать, что началась еще одна гражданская война – чехословаков на территории России Из 300 погибших защитников города было 128 чехов и словаков. Со «своими» «белочехи» не церемонились – в плен не брали, раненных добивали даже в больницах. Впрочем, они не церемонились ни с кем – по свидетельству современников чехословаки в Пензе вели себя как ландскнехты в захваченном городе – грабили, убивали, насиловали…
Пензе еще повезло, что они здесь не задержались. Дальнейший их путь лежал на Самару. Кстати, здесь стоит отметить, что Пенза едва ли не единственный город, оказавший в те дни столь упорное сопротивление мятежникам. Самару, по словам командующего чехословацкими отрядами поручика Чечека, они взяли «как граблями сено».
В Самаре было организовано первое антибольшевистское правительство – Комитет членов учредительного собрания (Комуч). Это положило начало формированию других антибольшевистских правительств по всей территории России. Гражданская война разгорелась в полную силу.
Как писал впоследствии один из членов Комуча (затем признавший Советскую власть и ставший известным советским дипломатом) Иван Майский: «Не вмешайся Чехословакия в нашу борьбу, не возник бы Комитет членов Учредительного собрания, и на плечах последнего не пришел бы к власти адмирал Колчак. Ибо силы самой русской контрреволюции были совершенно ничтожны. А не укрепись Колчак, не могли бы так широко развернуть свои операции ни Деникин, ни Юденич, ни Миллер. Гражданская война никогда не приняла бы таких ожесточенных форм и таких грандиозных размеров, какими они ознаменовались; возможно даже, и гражданской войны в подлинном смысле слова не было бы».
