Во-первых словах, автор хочет заявить, что слово «шизофрения» не употребляется им в значении медицинского диагноза, каковой автор ставить некомпетентен. Оно употребляется им в исконном бытовом значении слова происходящего от двух древнегреческих слов схизос, что означает «расщеплять» и френ, что означает «грудь». В древности полагали, что именно грудь, а не голова, является вместилищем ума и сознания – отсюда и медицинский термин. Но мы используем это слово в более широком смысле – расщепление личности. Которое имело место 29 марта сего года в здании прокуратуры, а позднее и в здании Первомайского районного суда.
Во второй половине дня 29 марта 2023 года некто Максим Александрович Мельник пришел в областную прокуратуру с целью подачи заявления об имевшем место ранее нарушении его законных прав. Дежурный на КПП здания прокуратуры сотрудник ОВО по г. Пензе Чистяков Е.С. потребовал документы, удостоверяющие личность. Мельник осведомился, является ли наличие такового документа обязательным условием для подачи жалобы в прокуратуру. Оказалось, что нет – жалобу можно подать и без наличия документа, но попасть в здание с целью подачи жалобы без документа нельзя. Тогда Мельник предъявил имевшееся при нем удостоверение ветерана боевых действий. На что получил ответ, что в перечне документов, содержащихся в Приложении к Приказу прокурора Пензенской области №16 от30.01.2023г. (свежачок-с! – всего три месяца отроду) такового нет, а требуется паспорт, или документ заменяющий оный. Мельник спросил, где можно ознакомиться с таковыми интересными правилами. На что получил ответ – на информационном стенде… по ту сторону турникета. А чтобы попасть туда, нужно предъявить паспорт. Как в анекдоте, короче: прыщи – девушки не любят, девушки не любят – прыщи… замкнутый круг какой-то… Короче не попал Мельник на режимный объект. Каковой стал таким по решению прокурора области, который нельзя увидеть просто так.
Мельника сие не устроило никак, и он устроился в вестибюле перед КПП, потребовав вызвать полицию для разрешения ситуации. При этом он продемонстрировал наличие у него видеоаппаратуры, и получил замечание, что ее использовать на режимном объекте нельзя. Полиция в итоге прибыла, во главе со старшим полицейским ОВО Елисеевым Д.Г. Но прибыла она не по поводу разбора возможного нарушения прав Мельника, а по звонку с тревожной кнопки, осуществленному Чистяковым, обеспокоенным якобы имеющей место видеосъемкой. Елисеев, кстати, как выяснилось позднее имеет специалитет в своей профессии именно по изъятию граждан из самопровозглашенного режимного объекта здания Прокуратуры Пензенской области. Так он уже задерживал непосредственно внутри «режимного объекта», осмелившихся записаться на прием к зампрокурора по поводу неполучения ответа на жалобы известного автора видеоблога «Не Женское Дело» Любовь Якушкину и ее спутника, также видеоблогера Рамзиля Галимзянова. Последний, кстати, по итогу получил административный арест.
Сотрудник полиции Елисеев потребовал от Мельника прекратить видеосъемку, указав, что именно факт несогласованной видеосъемки объекта послужил причиной их вызова с тревожной кнопки.
Ни Елисеева, ни дежурного на КПП Чистякова факт того, что Мельник не был пропущен на объект, съемку которого он якобы осуществлял, не смутил. С их точки зрения Мельник, непропущенный на объект и находящийся перед КПП со внешней стороны, тем не менее как-то туда проник и ведет там съемку. Налицо случай вышеупомянутой шизофрении в чистом виде.
Мельник, считая требования полицейского абсурдными, предложил тому разобраться в ситуации, тот в ответ предложил с целью указанных разборок, переместиться в их служебный автомобиль. Когда Мельник отказался, к нему была применена сила. Скрученным он был доставлен в отделение полиции, где на него был составлен протокол, который и послужил основой для судебного разбирательства, состоявшегося в тот же и следующий день в Первомайском районном суде.
Суд рассматривал дело об административном правонарушении, предусмотренном статьей ч.1 ст. 19.3 КоАП РФ, предусматривающую ответственность за неповиновение законным требованиям сотрудника полиции. Дело рассматривалось единолично судьей с милой фамилией Зазнобин. Человеком очаровательным и не лишенным, пусть своеобразного, но чувства юмора. Так он предлагал присутствующим вести себя «тихо, как в театре» (тут мы предложили бы ознакомиться Зазнобину с классическим произведением Ростана «Сирано де Бержерак», где показано, как тихо ведут себя порядочные люди (собственно Сирано) в театре при дурной игре актеров). И отпускал по ходу театрального действа ехидные замечания в адрес участников.
Первый день напоминал допрос Незнайки. Мельник отказался называться, сославшись на статью 51 Конституции РФ, разрешающую не свидетельствовать против себя. Тем не менее судьей он был записан не как «Иван родства не помнящий», а как «Маслов (Мельник) Максим Александрович… официально не работающий, проживающим без регистрации и без определенного места жительства на территории г. Пенза». (Три самых страшных преступления в Тарабарском королевстве, вменяемые Буратино – бездомный, безпаспортный и безработный). Личность его суд установил на основании составленного полицейского протокола. А в полиции личность “установили” на основании своей базы данных, в которую включаются все задерживаемые и проходившие ранее по уголовным или административным делам. При этом в том же протоколе указанный Маслов (Мельник) М.А. значится как ранее к административной ответственности не привлекавшийся. Как же он попал в эту базу? На этот вопрос судьи о явном противоречии в протоколе, его автор, упомянутый старший полицейский Елисеев заявил, что он «вероятно ошибся», на ехидный вопрос судьи, когда именно ошибся, последовал ответ «когда написал, что не привлекался». За что и когда – непонятно, да и пофиг, подумаешь, писать в протоколах абы что – это ведь нормально для правового государства!
Старший полицейский Елисеев, надо сказать, проявил себя на слушаниях во всей красе. Его показания, по большей части напоминали мычание неразумного телка – по большей части он пользовался «подсказками зала» – своих товарищей, росгвардейцев, пришедших его поддержать. В частности, на вопрос судьи, был ли задержанный ознакомлен с протоколом и была ли ему предоставлена копия – Елисеев ответил утвердительно – и ознакомлен был, и копию получил. «Он где-то за это расписывался?» – «Не помню, но как-то он получал». На вопрос, как он, будучи стороной рассматриваемого дела относится к ходатайству Мельника о предоставлении ему времени до завтрашнего дня для привлечения защитника, тот ответил что отрицательно, на вопрос почему последовал гениальный ответ «Раз лицо не может реализовать свое право на защиту, надо продолжать без защиты». – «Хорошо сказал», как-то даже изумленно проговорил судья, видимо беря эту формулировку на вооружение на будущее.
На ознакомление с делом и привлечение защиты Мельнику было предоставлено менее суток – до следующего календарного дня. По мнению судьи – «разумный срок». Защитник , в результате в такие сроки бросить все дела не смог, Мельнику пришлось защищаться самому. А для знакомства с делом ему были выделены в ходе дела дополнительные полчаса.
Собственно возражения по материалам дела и к судье у Мельника были следующие:
— Документ удостоверяющий личность (ДУЛ), указанный в протоколе, не действительный, прекратил своё действие 4 года назад;
— дата рождения не моя;
— в видеосъемке не признавался, доказательств ведения оной кроме рапортов и объяснений сотрудников ОВО нет;
— незаверенные копии документов приняты в качестве доказательств, хотя копия документом не является и никаких юридических последствий не влечёт;
— “нарушенный” НПА не был опубликован, соответственно не подлежит исполнению (п. 3 ст. 15 Конституции);
— показания свидетелей разнятся, но суд разницы не увидел;
— когда Росгвардейца просишь представиться, то они не попадают под действие закона “О полиции”, а как осудить честного человека, так все действия росгвардейцев основаны на Законе “О полиции”;
— в представлении адвоката отказано (мнение ЕСПЧ по арестным статьям);
— в привлечении своего защитника отказано;
— никаких мотивированных определений суда в ходе судебного процесса не выносилось, хотя в постановлении указано иное;
— в СЗ суд говорит о том, что мною внесены записи о процессуальных нарушениях, а в постановлении это опровергает;
— в истребовании всех доказательств мне отказано;
— неопубликованные приказ прокурора и положение (приложение к приказу) для суда одно и то же;
… и прочие многочисленные нарушения.
Судью, впрочем, все это совершенно не впечатлило. Он, в мотивировочной части своего решения, вынесенной 31 марта сего года указывал, что описка в дате рождения существенной не является (лепи в протоколе что хочешь) и на установление личности привлекаемого не влияет.
Довод Мельника о том, что распоряжение прокурора №16 не опубликовано, а потому законной силы не имеет, также не принято судьей. Указавшим, что соответствующий указ Президента РФ касается лишь указов самого президента и нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти, к коим прокуратура не относится. На каком правовом основании, в таком случае, граждане должны соблюдать внутреннее распоряжение данного учреждения, о каковом и представления не имеют, судья не указал. Судья указал, что участие защиты в делах по административном правонарушении необязательно. Несмотря на то, что имеется решение Европейского суда по правам человека об обязательном участии защиты в делах, по которым предусмотрена санкция в виде лишения свободы, каковым относится административный арест по статье КоАП, вменяемой Мельнику. Оно, конечно, с марта прошлого года, после выхода России из Совета Европы, решения ЕСПЧ для нее обязательными не являются. Но принятые решения до того обратной силы не имеют.
По поводу видеосъемок позиция судьи оказалась следующей:
«…пропуск на Объект производится через пост охраны по документам, дающим на это право, к числу которых отнесён разовый пропуск (при предъявлении документа, удостоверяющего личность). Допуск посетителей на объект с аудио- видеозаписывающей аппаратурой допускается только по согласованию со старшим помощником прокурора области по обеспечению собственной безопасности и физической защиты.
Таким образом, из требований вышеуказанных правовых норм и Положения следует, что сотрудникам Росгвардии, осуществляющим пропускной режим в прокуратуре Пензенской области, предоставлено право требовать от граждан-посетителей в целях соблюдения пропускного и объектового режимов обязательного предъявления документов, удостоверяющих личность, а при отсутствии таких документов, а также при отсутствии согласования на посещение здания прокуратуры с аудио- и видеозаписывающей аппаратурой – запретить доступ в помещения указанного объекта. При этом на граждан – посетителей возложена обязанность в целях посещения прокуратуры с аудио- и видеозаписывающей аппаратурой получить соответствующее согласование старшего помощника прокурора области по обеспечению собственной безопасности и физической защиты».
Собственно теперь, когда мы смирились с тем, что нам обязательно исполнять требования кого угодно, неизвестно в чем состоящие, сие неудивительно и логично. Собственно на объект Мельника не допустили – ни с аппаратурой, ни без. Тем не менее далее следует:
«видеозаписями с камеры видео-наблюдения в вестибюле (фойе) здания прокуратуры с фиксацией правонарушения, представленной в судебном заседании, на которой Маслов (Мельник) М.А., Чистяков ЕС. и Елисеев ДГ. опознали себя и из которой следует, что Маслов (Мельник) МЛ. заходит в здание прокуратуры, на КПП предъявляет Чистякову Е.С., одетому в форменное обмундирование, документ в виде удостоверения, однако дальше в здание прокуратуры не проходит, достает видеокамеру и ведёт видеосъёмку, что видно по его характерным движениям, через некоторое время в здание прокуратуры заходит Елисеев ДГ. , так же одетый в форменное обмундирование, сначала обращается к Чистякову Е.С., а затем к Маслову (Мельнику) М.А., который видеосъёмку не прекращает, на обращение к нему со стороны Елисеева ДГ. не реагирует, впоследствии Елисеев ДГ. выводит Маслова(Мельника) М.А. из здания прокуратуры с применением физической силы».
То есть , судья сам пишет, что Мельник через КПП объекта не прошел, и вести там съемку не мог физически. Опять-таки подтвержденный случай помянутой вначале шизофрении. Это не говоря уж о том, что у судьи явная несостыковка – он пишет, что Мельник не реагировал на обращения к нему Елисеева. Однако видеозапись, представленная в суд, велась без звука, и определить, была ли словесная реакция на обращения Елисеева, судья не мог.
Ну и в довершение немного шпионских страстей от судьи Зазнобина:
«Более того, суд учитывает, что при оформлении протокола об административном правонарушении Маслов (Мельник) М.А. вёл себя крайне недобросовестно, использовал при его заполнении ручку с исчезающей пишущей пастой. Данное обстоятельство является для суда очевидным, поскольку в протоколе при поступлении в суд материала по делу об административном правонарушении соответствующие графы протокола (о разъяснении прав; об объяснениях лица, в отношении которого возбуждено дело об административном правонарушении, о получении копии протокола были заполнены, а при рассмотрении данного материала в судебном заседании 30.03.2023 г. – были пусты (на бланке протокола имеются следовые остатки)».
Вот какие страсти!
В результате Мельник получил 3 000 рублей административного штрафа. Разумеется, последует апелляция на данное решение.
Каковые уроки стоит усвоить гражданину из этого дела.
Первое. Прокуратура в Российской Федерации является по сути надзаконным органом, ведущим себя в отношении граждан, как ей (ее сотрудникам) в данной ситуации угодно – касается ли это допуска к прокурорским телам, приема и рассмотрения обращений или ответов на них.
Второе. Без паспорта жить категорически запрещается. По крайней мере для прокуратуры в России отсутствие паспорта повод в отказе в подаче жалобы на нарушение своих прав.
Третье. Суд в России не суд, а театр.
Россия, как правовое государство не перестает укрепляться.
Об итогах рассмотрения апелляции беспаспортного, бездомного и безработного Буратино – отставить – Мельника, Тарабарским королевским – отставить – Пензенским областным судом мы вам обязательно сообщим.
